Между тенью и светом: философия кинематографа Актана Арыма Кубата

Его фильмы - это больше чем кино. Это зеркало, в котором отражаются общество, живые истории и надежда. Режиссер и обладатель более 50 наград международных фестивалей Актан Арым Кубат через кино разговаривает с душой кыргызского народа. Недавно его фильм "Кара Кызыл Сары" ("Черный, красный, желтый") получил главную награду 27-го Шанхайского международного кинофестиваля - "Золотой кубок".
В беседе с Актаном Арымом Кубатом журналист 24.kg попытался отойти от разговора о кино как ремесле и поговорить о человеке за камерой: о внутреннем мире режиссера, что на самом деле движет его творчеством и почему он создает то, что создает.
Красота души - В некоторых источниках вас представляют как Актан Абдыкалыков. С чем это связано?
- ⁠Я - приемный сын. Фильм "Бешкемпир" - это моя собственная история или, вернее, переживания. Меня мучало, что я оставался на фамилии биологических родителей, поэтому решил ее сменить. Арым - имя биологического отца, Кубат - это тот, кого я называю родным отцом.
Когда я менял фамилию, родителей уже не было. Мой друг-бизнесмен спросил, почему я это сделал, будучи известным? Он судит с точки зрения бизнеса, но для меня важны духовные этические нормы, которые я должен соблюсти.
- Как менялось ваше мировоззрение, понимание жизни с годами? Как оно отразилось на вашем творчестве?
- Сейчас я свободно говорю, что приемный и был некрасивым ребенком. Но раньше это были мои комплексы, которые я пытался преодолеть через творчество. Не дай бог кто-то меня в детстве называл некрасивым - я с ним обязательно дрался. У меня было прозвище Жакони, как у обезьянки из советской телевизионной передачи. И картина "Маймыл" - это обо мне.
Эти комплексы со мной, моей семьей привели к тому, что я рано стал переживать и думать, кто я такой. Так потихоньку формировался, подростком писал стихи и рассказы. У меня была потребность самовыражения.
Фото Актана Арым Кубата. На съемках фильма В школе рисовал стенгазеты на каждый праздник, и учителя стали говорить, что мне надо быть художником. Я поступил в художественное училище после армии, отучился и пришел на киностудию "Кыргызфильм". Сначала работал ассистентом, декоратором, потом художником-постановщиком. Писал картины, в частности пейзажи. Я невзлюбил людей. Наверное, это связано с тем, что мое становление совпало с застоем Советского Союза. Это были бесконечные съезды, где говорили одно и то же. У меня появилось недоверие к слову, когда все время что-то обещают, а на деле ничего не происходит.
Но я не озлобился. Во мне много доброго, потому что это одна из моих попыток стать красивее. Я понимал, что пластическую операцию невозможно сделать, поэтому решил быть красивым душой. Как в песне: "На лицо ужасные, но добрые внутри".
- Вы до сих пор считаете себя некрасивым?
- Нет, это я преодолел. Для меня физическое уже ничего не значит. Сейчас молодые люди гонятся за операциями, тут сделать, там подлатать, где-то что-то убрать. Но это внешнее. Надо уходить вглубь. Я выбираю энергию, которая может затмить внешность. Я хочу, чтобы у людей исчезло восприятие только физического.
Если пристально приглядеться, то все мои персонажи не подходят под общепринятые стандарты красоты. Они своеобразные и не профессиональные актеры.
- Что для вас значит человеческая красота?
- Прежде всего душа, которая излучает энергию добра и света. Мне кажется, искусственному интеллекту только этим мы и можем противостоять.
- А как вы смотрите на людей, которые всех судят по внешности?
- Вот у них как раз нет души. Это ущербные люди, которые, возможно, обладают эффектной внешностью, но, кроме зеркал, ничего не любят. Они пустые люди.
Но с ними не надо бороться. Надо, прежде всего, бороться с собой, стать примером. Ворчаньем наскучишь, примером научишь.
- Как вы находите актеров?
- Часто на месте съемок. В "Селкинчек", "Бешкемпир", "Маймыл" нет профессионалов, за исключением главного героя - моего сына Мирлана Абдыкалыкова. В трех фильмах он играет меня. Он не актер, но из картины в картину становился опытным человеком, который знает площадку. Он не играл, а просто жил.
Отцы и дети - Как это работать со своим сыном на одной площадке?
- На площадке я к нему не отношусь как к сыну. Он снял три картины, брал призы на фестивалях. Он известный человек, а для меня - актер и режиссер, с кем ты работаешь, но ни в коем случае не как с сыном.
Когда мы снимали "Селкинчек", в одной сцене он должен был спрыгнуть с крыши и убежать. Все начали суетиться и говорить, что высоко, но я всегда пытаюсь добиться правдивого кадра. Я сказал - пусть прыгает. Один раз не получилось, второй не получилось, и он начал плакать. Я думал он играет, а он поранил ногу. Тогда режиссер Эрнест Абдыжапаров понес его в больницу.
В "Бешкемпире" был эпизод, где отец должен ударить прутом сына. Актер никак не мог ударить так, как мне нужно. Видимо, неудобно, - сын режиссера и ребенок. Тогда я переоделся в рубашку актера, нужно было только руки показать и как хлестнул пару раз. Все говорили, что я жестокий. Я отвечал - не жестокий, просто мы работаем, при чем тут жестокость? Я же не бью сына из злости. Мы пытаемся вместе делать кино, в котором все должно быть правдиво. Вне кино мы - отец и сын, живем вместе, куда-то ездим тоже вместе.
Редко бывает, когда отец может похвастаться таким общением с сыном.
Взгляд изнутри - Ваши фильмы часто рассказывают о простых людях из сел. Почему вы выбираете именно такие истории и героев?
- Я снимаю истории, о которых знаю и которые могу правдиво рассказать. В моих фильмах люди живут в селах, потому что я сам до сих пор живу в селе. Тот же фильм "Эсимде" - это метафора. Герой все время собирает мусор, что является символом очищения. Меня больше всего раздражает мусор, который везде.
Жить богато или бедно - от нас может и не зависит, но жить достойно и чисто мы в праве выбирать. Это не государство бросает мусор, а мы сами.
Сегодня мы потеряли добрых людей. Все стали корыстными. А желание просто делать добро... Такое ощущение, что его больше не существует.
Арстан Арым Кубат Поэтому в своих фильмах я продолжаю искать и создавать таких героев. К примеру, в фильме "Свет аке" сельский электрик - человек, который помогает другим провести свет, где-то кому-то незаметно облегчает жизнь.
- Вы верите в знаки?
- Специально знаками не занимаюсь, но верю в какие-то вещи из личного опыта. Я не подгоняю все под какие-то числа или дни. Если быть внимательным к тому, что происходит вокруг, в жизни проявляются некие знаки. Они не говорят напрямую, но будто подсказывают. Если их игнорировать - вот тогда, по-моему, и начинается невезение. Иногда мы не слышим, не чувствуем их. Поэтому, познав себя и свои природные инстинкты, жить будет легче.
- У вас были мысли все бросить?
- Да, это часто бывает на стадии завершения фильма, когда ты показываешь его коллегам. Кто-то от незнания, кто-то искренне начинает тебя разбирать и по всем швам разрывать. Но потом ты просыпаешься, ищешь недостатки, начинаешь заново монтировать и в конце концов становишься победителем. Это окрыляет и дает возможность жить дальше.
"Кара Кызыл Сары" - Ваш новый фильм "Кара Кызыл Сары" получил главный приз на Шанхайском международном кинофестивале. Что для вас значит эта награда?
- Призы - это прежде всего признание, которое тебя толкает на какие-то новые свершения. Это помогает получить какие-то инвестиции. У тебя появляется больше шансов найти финансирование на следующую картину.
- Как пришла идея снять кино о мастерице, которая ткет ковры?
- Мне захотелось сделать другую картину. Я начал искать литературную основу и наткнулся на Топчугул Шайдуллаеву, писательницу из Баткена. Мы вместе подготовили сценарий. Я решил поехать на юг и все снять именно там. Менталитет и говор там другой. Мне хотелось, чтобы зрители, посмотрев фильм, узнали Баткен, баткенских людей. А Баткен известен своими коврами.
А история? Она о мастерице, которая ткет ковры. Она ходит из дома в дом и становится невольным свидетелем их жизни.
Сначала люди при ней осторожничают, стараются лишнего не говорить, держат дистанцию. А потом она становится частью их семей, вовлекается - и уже наблюдает не просто как гость, а как кто-то близкий: становится свидетелем или счастливой жизни, или трагедий.
Сама тематика мне показалась уникальной - история мастерицы, в которой есть что-то даже античное, архаичное.
Конечно, когда мы писали, хотели показать и то, что забывается - традиции ручного ткачества. Но не стали делать на этом акцент: я побоялся, что картина может уйти в сторону, получится чересчур "про ремесло". Хотя, думаю, и без этого понятно, о чем речь.
- Как, обладая таким количеством наград, вы остаетесь человеком, лишенным тщеславия и гордыни?
- Ну, совсем ребенком я познал гордыню, меня окружали чванливые и беспардонные люди. Мои первые фильмы были без слов, потому что я не доверял словам. Что интересно, я не озлобился. Есть фраза: "Побеждая дракона, сам становишься драконом". Но победив режиссеров, я не стал режиссером. Все режиссеры были манерные, курили, пили кофе, вели развратную жизнь. Это считалось частью профессии. Меня это раздражало.
У меня не было каких-то формул, как я должен стать режиссером, чтобы получить кучу наград, званий и так далее. Я делал все искренне.
Актан Арым Кубат Фильмы для меня были просто работой. Поручили фильм? Надо сделать. Поручили ролик? Я должен сделать. Поручили документальный фильм? Нужен документальный. Для меня это было не творчество, а постижение жизни в кругу семьи и посредством своих работ.
Если мне сказали снять кино или написать какую-то картину, я должен сделать хорошо.
Очень важно быть самим собой, сохранить себя и свои ценности. Тем более сейчас. Не идти на поводу моды. Ну, и конечно, быть увлеченным чем-то.
- Если бы вы могли дать один главный совет человеку, который только начинает свой путь в искусстве?
- Обрести себя.